Смерть Геракла

Дальше Геракл участвует в гигантомахии, когда Гея порождает гигантов против олимпийцев. Вырываются дикие хтонические силы, которые Геракл усмиряет. И самое интересное для нас, связанное с Гераклом —  конечно, его смерть. История смерти Геракла начинается с того, что он в очередной раз изгнан, а при «мягком», «покладистом», «деликатном» характере Геракла совершенно неудивительно, что его где-то не хотели терпеть в качестве соседа и регулярно изгоняли. И вот, он очередной раз изгнан, едет со своей женой искать себе новое пристанище. Подъезжают к реке, где находится перевозчик — кентавр Несс, который предлагает на своей спине перевести Деяниру, жену Геракла. Геракл соглашается, Несс сажает Деяниру себе на спину и вместо того, чтобы ее перевести, пытается ее похитить. Геракл хватает свой лук с отравленными стрелами, стреляет в Несса, убивает его. Но Несс, желая отомстить Гераклу за свою смерть, советует Деянире собрать его кровь в особый сосуд, и, когда Геракл вздумает Деянире изменить, она может натереть одежду Геракла его кровью, дабы заново Геракла к себе приворожить. Что Деянира и делает. Проходит некоторое количество лет, Геракл хочет жениться на другой — захваченной в бою пленнице, заодно и царевне. Деянира вспоминает совет Несса, берет этот сосуд, втирает кровь Несса, смешенную с ядом Лернейской гидры, в одежду Геракла, посылает ему отравленный хитон. Под лучами солнце кровь и яд вспениваются, всё начинает липнуть к телу Геракла. Он рвет с себя этот хитон вместе с кусками кожи, яд язвит его тело. Бедный умирающий Геракл приказывает себе живому сложить погребальный костер, восходит на него еще живой, мучаясь от этого яда. В огне костра уходит на Олимп, принимается Зевсом в число богов. В дальнейшем Геракл так или иначе становится богом. В Древней Греции ещё не очень, а в Риме культ Геркулеса был чрезвычайно распространен. И там он тесно связан был с различными сельскими богами — богами, которым поклонялись в деревнях, усадьбах. Но нас сейчас интересует не культ Геракла. Нас сейчас интересует масса логических неувязок (якобы неувязок) в этом сказании. Как раз Олди тоже весьма иронизирует по этому поводу. Деянира в перчатках из бычьей кожи что ли втирала эту самую кровь в хитон? Геракл умирает от того, что надевает хитон, натертый кровью. Но предварительно Деянира сама этой кровью натерла одеяние, то есть она этой крови касалась. Между тем, ей никакая смерть не грозит, с ней ничего не происходит. Узнав, что она невольно убила мужа, она покончила собой. Но это уж она сама. Почему Деянира не умерла? Это первый вопрос. Второй вопрос. Очень красивая антуражная картинка. Геракл приказывает сложить себе еще живому погребальный костер, восходит на него. На меч бросится не проще, не быстрее? Зачем возникает мотив костра? Почему возникает образ Геракла, горящего заживо? Два вопроса. Если подходить к греческим мифам так, как к ним подходили греки (всё это люди, и объяснять всё надо по законам человеческой психологии), то эти два вопроса остаются без ответа, а эти два эпизода оказываются абсурдными. Если же подходить к этому по законам мифологического мышления, то тогда никаких натяжек здесь не будет и всё окажется строго логичным. Кого убивает яд Лернейской гидры? То он грозил Гелиосу, то Аполлону. Это яд, способный убивать бессмертных. В Геракле, как мы знаем, божественной крови на две трети, и соответственно яд в Лернейской гидре убивает в Геракле божественную составляющую. Но поскольку Геракл — не бог, а человек, то окончательно убить его этот яд не может. В Геракле есть и смертная плоть, которая этому яду не подвластна. И поэтому бедный Геракл мучается, страдает от этого яда, но умереть не может. Далее об обстоятельствах сожжения заживо. При всей формальной нелогичности мотив самосожжения внутренне, эмоционально чрезвычайно убедителен. И как художественный образ он абсолютно никаких возражений не вызывает. Почему? Потому что понятия Геракл и ярость — понятия абсолютно неразрывные. Мы говорили, для мифологического мышления нет абстрактных понятий, есть только конкретные представления. Поэтому ярость должна быть конкретно материализована. И действительно, эта материализация есть в огромном количестве сказаний. Во всех архаических эпических сказаниях любых нам известных народов (и даже отчасти это «проскакивает» в классику) ярость — это огонь. В ирландском сказании, в сказаниях народов Сибири в момент ярости тело охватывает огонь, а иногда и не один: голову окружает алое пламя, слетают языки синего пламени, откуда-то белого и так далее. Не герой, а фейерверк ходячий. Шутки шутками, а зрелище весьма впечатляющее. В буддийской иконографии Тибета тело гневных божеств объято пламенем. Поскольку Геракл -это воплощенная ярость, то и смерть его, как и другие крайние проявления ярости (он и детей сжигал заживо, и дворец),  гибель через пламя — не просто логичная гибель, а единственно возможная гибель. Почему он приказывает развести для себя погребальный костер? Почему не сам делает? Видимо, потому что, хотя, как мы уже говорили, для героического героя гибель прямо или косвенно самоубийство, но, видимо, человеческое в Геракле должно быть убито, как убито в нем божественное, и должно быть убито именно людьми. Поэтому костер для него и складывают. На таком мощном аккорде, на таком ярком образе и завершается биография Геракла.

Далее — «Илиада» и «Одиссея»