Эпос. Теория. Часть 3

Коснемся логического аспекта. Это можно себе представить как некоторую сущность, которая подразделяется на массу предметов. В каждом из этих предметов целиком этой сущности нет, однако они являют собой некоторую её копию. И жанр – это и есть такая вот единица второго уровня. И Аристотель, когда говорит о жанрах, всегда имеет в виду эти два аспекта – набор признаков и некоторую биологическую метафору. Что же такое представляет собой сущность, которая существует над жанром? Этой сущностью в данном случае, в случае с поэзией, является космос, которому литература подражает. И жанр – это некоторое его порождение в каком-то смысле и некоторый набор признаков, который позволяет нам соотнести между собой представителей одного жанра и отнести их к некоторой над ними надстройке, вот этой сущности.

О том, что такое подражание, мы уже говорили в первой лекции, и говорили мы, что подражание отличается средством, предметом и способом. Что средств три – ритм, слово и гармония. При этом надо заметить, что поэзия для Аристотеля всегда очень слабо отделена от музыки в его текстах, и само понятие о важности метров и размеров еще не такое развитое, какое мы встретим в эллинистической литературе, более поздней литературе. Это связано в том числе и с довольно простой вещью. К этому моменту размеры, если исключить лирическую поэзию, были еще не так развиты. И метр для него вообще не имеет принципиального значения. Как мы говорили, по-моему, в первой лекции, для Аристотеля у Гомера и Эмпедокла нет ничего общего, кроме метра, потому что Гомер – это поэт, а второй – это физиолог, и поэты, таким образом, отличаются от непоэтов именно содержанием произведения, тем, чему они подражают, предметом подражания. К слову надо сказать, что и эпос подражает, во-первых, гармонии, потому что это исполнение под музыку, и, во-вторых, – слову. Это слово плюс гармония. Ритма здесь нет, поскольку эпос не исполняется с помощью движений и танцев.

Чему же подражает эпос? Любая литература с точки зрения Аристотеля подражает всегда некоторым характерам. И предметом этого подражания могут быть действия или люди, то, что они делают, и то, каковыми они являются, т.е. их поступки, их характеры. Они составляют фабулу, сюжет. По принципу сюжетов Аристотель не классифицирует литературу, очевидно полагая, что структура сюжета отражает структуру космоса, и в этом смысле во всех видах искусства сюжет, так или иначе, одинаков. Это в любом случае изображение космоса, поэтому по типу сюжета он практически никогда не ранжирует тексты. Характеры, как мы говорили, могут быть двух родов – они могут быть хорошими/плохими и средними. Таким образом, надо отметить, что ядром поэзии являются именно этические категории – вот эта вот положительность/отрицательность. Их сущность меняется с течением времени. Таким образом, создается разнообразная литература. И по этой же причине, кстати говоря, Эмпедокл не может быть поэтом назван, поскольку он не показывает в своем произведении никаких характеров, он подражает космосу. Но не подражает характерам людей, таким образом, он не поэт, он не Гомер, по меньшей мере. А по теории Феофраста, это все в одной группе. Весь ход жизни человека связан с тем, какова его воля, куда она направлена и каковы его мысли. Более ярко это будет видно в драме. Аристотель очень много пишет о драме, и мы будем говорить об этом именно тогда.

Далее — Эпос. Теория. Часть 4